На процесс эволюции человеческого мышления, переосмысления мифологических образов, в первую очередь сказывается историческое развитие общества. С развитием государственности и постепенным осознанием человеком собственной значимости как микрокосма, изменяется и отношение людей к окружающему миру. В частности, возникают различные оценки явлений и событий. Но в догосударственном обществе явления рассматривались как данность, которую люди старались обозначить, а не объяснить. В результате происходило зарождение мировосприятия, основанного на образах, верованиях, закономерностях, связанных с природными циклами и явлениями. На основе этого мировосприятия формировалась мифологическая традиция, индивидуальная не только для отдельного народа, но и для отдельного племени. Вместе с тем, прослеживается явное сходство различных мифологий мира, которое распространяется на сюжеты повествований в целом, отдельные мотивы, характеристики персонажей. Закономерность развития человеческого общества создает условия для возникновения параллельных моментов в культурах различных народов. Процесс добывания пищи, обеспечение жизнедеятельности первобытной общиной, взаимоотношения полов и социальных групп, борьба за выживание, словом – все аспекты социокультурной жизни, свойственные любому региону мира на начальных стадиях развития общества приводят к появлению общемировых тенденций в формировании архетипов, которые в свою очередь отражены в мифах, сказках, обрядах и ритуалах. Зафиксированная в них форма мышления обладает некоторыми особенностями, характерными для мировосприятия древних людей, независимо от ареала обитания.

Способность к творческому осмыслению окружающего мира постепенно приводит человека к осознанию потенциальной возможности воздействия на окружающую его среду. Древний человек не сомневался, что воздействие это может быть не только физическим, но и ментальным. Множество такого рода воздействий, безусловно, неравнозначных, но одинаковой ценностно-смысловой направленности создаёт уникальную структуру взаимоотношений социума и природной среды. Например, создание системы древних религиозных верований, безусловно, является результатом творческого процесса всей социокультурной группы. Сама же мифологическая система впоследствии становится базовым материалом для дальнейшего развития наук и искусств древности, а также сюжетной составляющей устного народного творчества, летописей, эпосов.

Мифологическое творчество как процесс создания мифологем и имён-символов никогда не может прекратиться. Новоевропейская культура утверждает свой отказ от признания значимости такого рода творчества, но, тем не менее, и в контексте рациональной эпохи определённое место занимают мифы. Мифотворчество имеет свою историю развития. Если изначально оно являлось спонтанным, то современный мир предполагает целенаправленность. «Мифы индустриального общества выступают в качестве политической технологии, мифы – это часть идеологической системы общества, использующего мифологические структуры и архетипы для прагматических целей»¹. К примеру, современные политтехнологи предполагают для успешного управления коллективным сознанием и достижения политических целей не только апеллирование к архетипам сознания, но и формирование новых мифологем.

Мифология, как мне представляется, наиболее полно отражает особенности мышления первобытного человека, так как любые явления объяснялись с позиции мифа, а любые действия или поступки были строго определены ритуалом, традицией, религиозными установками, которые формировались в данной местности на протяжении веков. По словам А.А. Тахо-Годи: «Мифология не есть ни продукт просто незрелого и примитивного мышления, ни результат сознательного и целенаправленного творчества древнего человека. Она понятна только исходя из специфики родовых отношений первобытного коллектива, будучи одной из форм освоения мира этой первобытной общиной. И самое примечательное, что единство мифа и мышления в эти древние времена отнюдь не исключает их принципиального различия»².>

К. Леви-Строс называет мифологическим мышление, свойственное общинно-родовой формации и характеризует его как «нерасчленённо-целостное, а значит, и мыслительно-чувственное обобщение действительности». В то же время Л. Леви-Брюль описывает мифологическое мышление как «дологическое мышление». Исследования графической символики верхнего палеолита говорят о том, что уже в это время существовали религиозные воззрения на строение и законы мироздания. Поскольку люди обожествляли и наделяли душой всё, что их окружало, то любые действия, любые взаимоотношения с окружающим миром были сакрализованы. Взаимодействие между собой объектов поклонения выстраивалось в систему представлений о мире, его строении и закономерностях. Любые действия, любые взаимоотношения с окружающим миром были сакрализованы. В тоже время, взаимодействие между собой объектов поклонения выстраивалось в систему представлений о мире, его строении и закономерностях. Таким образом, мифология в сознании древнего человека создаёт определённую структуру мира, упорядочивает и объясняет действие тех сил, которые этим миром управляют. Концепциям построения и существования архаического общества не всегда можно дать чёткое обоснование. Но символ, миф, ритуал отображают с разных сторон и присущими им средствами сложную организацию связных представлений о высшей реальности вещей, реальности, вне которой мира не существовало. «Для мышления, основанного на дихотомической операции, принцип «все или ничего» имеет только эвристическую ценность, но выражает свойство бытия: всё имеет значение, иначе ничто не имеет значения»³.

Сакрализация понятий, вещей, явлений обусловливает их расположение в иерархии ценностей, принадлежность к тому или иному классу объектов мироздания. При этом окружающий древнего человека фетишистский мир безусловно реален, обладает душой, чувствами, разумом. В мире, где материальные и ментальные формы зыбки и непостоянны, реальность любого увиденного события или явления воспринималось как данность. Реальность мифологических персонажей создаёт необходимость взаимодействия с ними, причём в соответствии со строгой иерархией. Обращаясь к предметам, а впоследствии к демонам этих предметов, человек произносит определённые слова, которые одновременно являются и средством воздействия на объект. Так постепенно в архаический период человеческой истории взаимоотношения человека с мифическим миром, созданным религиозным сознанием, выстраиваются посредством определённого рода коммуникации, обладающей сакральным характером. Такого рода коммуникация предполагает взаимодействие со сверхъестественным миром в рамках мистического мировосприятия и обусловлена особенностями первобытного мышления.

Архаический человек не выделял себя из природного бытия, являясь частью природы, её материальным созданием, и сосуществовал с её частями в абсолютной гармонии. Кроме того, материальное и духовное в архаическом сознании не разделялись: любая материя была одухотворена, любое проявление духовного обладало материальным воздействием. Формы мышления предстают постоянно в виде трасформирующихся друг в друга ментальных структур, которые проявляются в структурах материальных. Именно такими взаимоотношениями между человеком и природой можно объяснить распространение мифов об оборотничестве. Невры, сведения о которых есть у Геродота, одевались в волчьи шкуры, фактически ощущая себя волками: «Эти люди, по видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины по крайней мере утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик»⁴. Форма материи в подобных ритуалах теряет свои неизменность и значение и зависит исключительно от осознания индивида собственной сущности в момент ритуала. Например, былинный Волх Всеславович то «обернется ясным соколом», то «серым волком», то «гнедым туром – золотые рога», то «горносталем»⁵. Ощущение человека себя как части природы лежит также в основе тотемизма, характерного для традиционных верований древних племён.

Все особенности мифологического мышления так или иначе отражаются на обрядовых и ритуальных действах и ритуал создаёт возможность для коммуникации между различными временами, мирами, представителями миров. Обрядовые действия детерминированы традициями социума и в минимальной степени подвержены трансформации. Тем не менее, строгий регламент обряда с течением времени может изменяться, а порой и менять изначальный смысл. Так, к примеру, белое свадебное платье из одеяния, символизирующего временную смерть для возрождения в новом качестве (белый цвет в древности – символ траура, смерти), превратилось в праздничный наряд, который считается символом чистоты и радости. Подобное переосмысление стало возможно благодаря изменению восприятия самого события.

Отдельно следует сказать о высокой сакральности слова в вербальной коммуникации. Слово для древнего человека – священно. Произнесённое слово исполнено магической силы, и само по себе является действенным. В египетской мифологии Птах творит мир, просто называя предметы. Не случайно имена богов и названия древних тотемных животных строго табуировано. Считалось, что, произнеся вслух имя, человек вступает с божеством в магическую связь, а также получает власть над ним.

К вербальной сакральной коммуникации относятся многочисленные ритуальные и магические тексты: молитвы, заклинания, заговоры, мантры и пр., которые служат определённым целям и могут в то же время сопровождаться сакральными действиями. Многие древние тексты служат способом сакральной коммуникации. В отличие от обыденного общения, сакральная коммуникация строго детерминирована. Первобытное мышление не знает абстракций, а оперирует только конкретными понятиями. Например, человек, называя предмет, обращается именно к этому предмету. Каждое дерево, каждый камень обладает только своим названием и не объединяется в сознании древнего человека в абстрактный символ.

Космогонические мифы развиваются в рамках такого же мировоззрения и не выявляют причин и следствий в процессе творения мира, а предлагают персональные образы, создающие конкретные объекты. Таким образом создаётся миф, в котором все может быть. «Кажется, что последовательность событий в нем не починяется правилам логики и нарушает закон причинности. Любой субъект может иметь здесь любой предикат, любые мыслимые связи возможны»⁶. При вполне определённых пространственных и временных представлениях, миф объединяет в один объект географически удаленные в разных направлениях объекты, а мифологическое время объясняет в равной мере как прошлое, так и настоящее и будущее. Метафоричность, символичность мифологической логики приводит к тому, что в основе некоторых мотивов лежит иное понимание пространства, времени и количества, чем то, к которому привык современный человек. В то же время, пространственные, временные системы строго упорядочены. Нарушение как пространственных, так и временных законов мифологической реальности приводит в мифах к последствиям, трагическим для какого-либо из миров.

Дифференциации мироздания в первобытном мышлении отводится особое место. Сакрализация понятий, вещей, явлений обусловливает их расположение в иерархии ценностей, принадлежность к тому или иному классу объектов мироздания. Любая сакральная вещь соответствует своему, строго обозначенному положению. Вещь и занимаемое ей место взаимозависимы. Нарушение этой взаимосвязи ведёт, согласно первобытному мировосприятию, к катастрофическим последствиям для всего мироздания. Разделение мира на мир людей, мир богов, загробный и другие потусторонние миры было заведено со времён зарождения мифологического мышления и сохранилось по наше время на уровне архетипов сознания.

Время в определённые моменты, при определённых обстоятельствах также приобретало своеобразные черты и особенности. В сознании древнего человека при совершении какого-либо ритуала движение времени перестает быть строго поступательным. Например, всякое жертвоприношение повторяет жертвоприношение изначальное и совпадает с ним по времени, то есть совершается в одно и то же начальное мифологическое время. Мирское время прерываются на период совершения ритуала. Таким же образом происходят все повторения, все воспроизведения архетипов. Посредством подражания образцам человек переносится в мифологическое время, в то время, когда эти образцы были сотворены впервые. В этом заключён определённый парадокс ритуала. В современных религиях это происходит, например, в момент христианского причастия. Однако, подобная «остановка» в течение времени никак не противоречила поступательному движению основного времени, цикличного и упорядоченного календарями, солнечным или лунным, или тем и другим одновременно.

Пространственно-временные представления имели строгое деление. Пространство делилось на четыре (восток, юг, запад, север) или восемь (тоже самое плюс промежуточные значения) сторон. Сакральным также является центр этой структуры. По такому же принципу происходила градация временной структуры – весна, лето, осень, зима (в качестве дополнительных делений дни равноденствий и солнцестояний) или утро, день, вечер, ночь. В указанных структурах особое значение придавалось противопоставлению противоположных точек и направлений. Так, точки восхода и захода солнца в древних верованиях обладали особым смыслом. Заход солнца в культурных представлениях древности воспринимался как его уход в обитель мертвых. Представление о том, что вход в загробный мир находится на западе, существовало и у европейцев, и у древних египтян, и у индейцев Америки. В религиозной системе древних индоевропейцев образ заходящего солнца, которое, умирая, завтра воскреснет вновь, олицетворял бессмертие. В то же время у многих народов в старину существовал обряд встречи восходящего солнца. Многие культовые постройки древности расположены в строгом соответствии со сторонами света и связаны с точками восхода и захода солнца. Например, святилище Стоунхендж в Англии ориентировано на точку восхода солнца в день летнего солнцестояния.

Взаимозависимость и взаимосвязь противоположностей, отражена во многих мифологических сюжетах и образах. На противопоставлении двух полюсов построены близнечные мифы, образ двуликого Януса и многие другие мифологические образы и сюжеты. Композицию «двучастное плюс центр» можно проиллюстрировать образом христианской Троицы.

Противопоставления, сравнения, взаимодействия между частями, понятиями и персонажами мифа выстраиваются в определенные отношения, называемые В.Я.Проппом «бинарными оппозициями». На этой системе взаимоотношений построены различные сюжеты, мотивы, характеры мифологических персонажей. Первобытное сознание широко использует принцип бинарности в мифологических структурах. Проявление бинарной оппозиции сказывается также на организации первобытного общества, о чем будет сказано ниже.

Особенности мышления человека архаического общества естественным образом отражается в народных сказаниях, мифах, эпических произведениях, а затем и в сказках. Однако, в процессе исторического развития происходит трансформация мифологических образов и понятий, обусловленная изменением представлений людей о мире. Исследователи эпосов считают, что сказания-поэмы закономерно возникают в фольклоре общества, находящегося на стадии первобытно-родового строя. Согласно теории Фрэзера, первоначально создавались персонификации природных явлений, которые сами по себе обладали демонической сущностью. Впоследствии появляются герои, приносящие людям первые блага. Это так называемые «культурные герои», которые кроме создания всевозможных благ, так или иначе имеют отношение к созданию человека, организации или расселению племени, то есть являются первопредком рода, племени или целого народа. В процессе истории такой эпос трансформируется в новую эпическую традицию – героический эпос. Это связано с возникновением новых внутриобщественных и межгосударственных отношений. Многие архаические традиции переосмысливаются, прежние персонажи получают новые значения и новые роли, что-то полностью исчезает и заменяется, а что-то сохраняется в виде следов.

Кроме героя, соответствующего строгой упорядоченности социальной иерархии архаического общества, в мифологии существует тип героя, который также создает или добывает всевозможные блага, но не из доброго отношения к людям, а ради проделки, шутки. Этот персонаж – трикстер – воплощенный дух того беспорядка, который является неотъемлемой частью жизни. Таким образом уравновешивается две оппозиции – хаотическое и упорядоченное.

При трансформации мифа в сказку весьма существенной становится мифологизация времени и места действия, замена реального времени и места на неопределённое «сказочное». Часто сказка, начинается либо неопределённой фразой «в некотором царстве, в некотором государстве», либо упоминается ряд географических названий, которые практически не могут быть одним и тем же пунктом. По тексту русских былин Дюк Степанович был:

Из славного города из Галича,

Из Волынь-земли из богатыя,

Из той Карелы из упрямыя,

Из тоя Индии богатыя…⁷

Географическая карта былинного эпоса условна и содержит массу домыслов. Это эпическая карта со своими законами построения и символикой. Такие же законы действуют и в отношении сказочного времени, которое не определяется конкретными измерениями, а является весьма условным: «Долго ли, коротко ли ехал Иван Царевич…».

Отголоски подобного восприятия мифологического пространства и времени можно наблюдать и в современном мире. Например, знаменитый фильм «Звездные войны» начинается фразой: «Давным-давно в одной очень далёкой галактике…». Здесь, также как и в сказках, наблюдается условность времени и места действия.

Как уже было сказано выше, жизнь архаического общества была строго регламентирована и подчинена традициям, а любое действие согласовывалось с определённым ритуалом. Многие из сказочных мотивов восходят к различным социальным институтам, где особое место занимает обряд посвящения. Этот обряд, через который должен был пройти каждый человек в определённом возрасте, можно считать древнейшей основой сказки. Проходя через обряд посвящения, древний человек приобретал духа-покровителя, приобщался к различным таинствам, регламентирующим виды деятельности, для осуществления которых получал магическую силу.

Древний человек не может просто пойти на охоту. Прежде всего он должен «стать охотником» через посвящение и получить право заниматься охотой. Мифологизация действительности приводит к строгому разграничению видов деятельности. В частности, право передачи древних преданий в виде мифов, которые передавали из уст в уста, принадлежало весьма ограниченному числу людей, обладающих необходимыми способностями. Впоследствии из этого круга создавались всевозможные жреческие касты хранителей знаний. Обряд посвящения или инициации давал право доступа к определённому виду деятельности, к области знания или кругу общения. Например, при достижении определённого возраста совершался ритуальный переход из одной возрастной группы в другую. Любой обряд инициации сопряжён с циклом представлений о смерти, поскольку проводился как путешествие в страну смерти, во время которого посвящаемый проходит тот же путь, который проходит умерший в представлениях древнего человека. Проходя через ритуальную смерть, человек возрождался для новой жизни.

Обряд инициации – наиболее яркий пример практического воплощения мифологического мышления. Однако, особенности этого мышления так или иначе отражаются на всех обрядовых и ритуальных действах. Ритуал даёт возможность объединить различные времена, миры, представителей миров, позволяя человеку стать полноправным участником изначального события, а следовательно в случае обряда посвящения получить благословение от божества в мифическое изначальное время в мифическом сакральном месте.

Воспроизведение мифа в ритуальном действе или в форме сказания с течением времени подвергается трансформации, несмотря на то, что основным условием является точная передача древнего текста или точное выполнение ритуала. Взаимоотношения с мистическим миром в процессе ритуала происходят при помощи сакральных знаков и семиотических текстов. Таким образом осуществляется коммуникация между мирами – реальным и потусторонним, которая носит сакральный характер.

Общая структура мифа, его сюжеты, мотивы и символы тесно переплетаются с ритуалом и обрядами, формируя культуру, свойственную первобытному обществу и непосредственно влияя на строение этого общества. Принцип бинарности, свойственный мифологическому мышлению, отражён и в социальном устройстве первобытного общества. Рассматривая архаическое общество с точки зрения внутренней структуры, К.Леви-Строс говорит об элементах культуры племени намбиквара эпохи неолита и отмечает, что двойственность мировосприятия отражена во всех аспектах их жизни: социальном устройстве, психологических установках, метафизических воззрениях.

Дуальность экзогамии, характерной для социальной структуры древних племен, заключена во взаимоотношении двух половин – фратий, которые расселяются определенным образом. На основе внутриплеменных отношений планируется древнее поселение. Однако, оно не просто делится пополам, а выстраивается в сложную структуру. Например, планировка древних поселений американских индейцев возможна в двух вариантах: диаметральном и концентрическом. Эти формы дуальности принципиально различны. Диаметральная форма статична, «это дуальность, которая не может преступить свои пределы, её преобразования не порождают ничего иного, как дуальность, аналогичную исходной. Концентрическая же дуальность динамична, она несёт в себе неявно выраженную троичность, или, если говорить точнее, любая попытка перехода от асимметричной троичности к симметричной двоичности предполагает концентрическую дуальность, являющуюся двоичной, как последняя, но асимметричной, как первая»⁸.

Диаметральный тип представляет собой разделение селения по оси на две симметричные половины, которые являются равноправными в социальном и религиозном плане группами. Встречаются определения этих групп, как высший и низший, аристократический и плебейский и т.д., но это неравенство бывает довольно редко – природа диаметральной структуры создает условия для равновесия и равноправия социальных групп.

Концентрическая модель заранее подразумевает неравность двух половин либо в социальном аспекте, либо в религиозном, либо в обеих сразу. Например, селение бороро расположено следующим образом: в центре – мужской дом (для холостяков и женатых мужчин), куда вход женщинам запрещен, полоса земли – граница, затем семейные хижины, где живут супружеские пары и их дети. Счёт происхождения ведётся по материнской линии, расселение – матрилокально. Противопоставление центра и периферии совпадает с двумя оппозициями: одна – между мужским и женским началами, другая – между сакральным и профаническим. В данном случае возникает как социальное неравенство, так и религиозное. Если диаметральная структура незыблема, то концентрическая может включать в себя элементы диаметральной. Таким образом формируется сложная система внутреплеменных взаимоотношений, где значимыми становятся целый ряд факторов: влиятельность клана, половая принадлежность, кастовая иерархия и др.

Если сравнить такое социальное строение со структурой миров в мифе, то получится, что деление на три класса соответствует делению на миры – верхний (небесный), средний (земной, мир людей) и нижний (хтонический). Как говорилось выше, перемещение из одного мира в другой, согласно мифологическому мышлению, заканчивается трагическими последствиями для одного из миров. Если сопоставить эндогамную систему с делением мифологического пространства по вертикали, то можно заметить, что некоторые принципы построения миров и существования в них, в частности непересечение границ, переносится из мифологической структуры в систему строения человеческого общества.

Все современные цивилизации и религии не возникли на пустом месте. Они являются продолжением того, что мы называем «культурой первобытного общества». Даже в современном мире общество испытывает влияние элементов так называемого «примитивного» мышления. Примером может служить Американский континент, где после колонизации европейцами произошло смешение культур, что привело к возникновению новых культур, являющихся своеобразным «гибридом».

Мифы, мифологические мотивы и образы тесно переплетаются с реальной жизнью первобытного общества. Невозможно точно определить, где заканчивается вымысел и начинается реальность. Древний человек не разделял эти два понятия, любая мысль была реальна, любое слово имело материальное воплощение. Анализ мышления первобытного человека позволяет понять и объяснить ментальные особенности современных народов. Чтобы узнать и понять наших предков, живших в обществе, называемом «первобытным», недостаточно изучать только материальное наследие их культуры. Необходимо понять логику мышления древнего человека, которая неразрывно связана с верованиями и традициями, отраженными в мифах. И, возможно, узнав культурный путь человечества мы сможем лучше понять современный мир.

1. Воеводина Л.Н. Историческая динамика мифа // Культура: философско-исторические аспекты изучения и развития. – М., 2005. – С. 73.

2. Тахо-Годи А.А., Лосев А.Ф. Греческая культура в мифах, символах и терминах. СПб., 1999. Стр. 14.

3. Леви-Строс. К. Первобытное мышление. М., 1999. Стр. 249.

4. Геродот. История. IV-105. Л., 1972. Стр 213.

5. Былины. Сост. Путилов Б.Н. СПб., 1998. Волх Всеславович. Стр.249-256.

6. Леви-Строс. К. Структурная антропология. М., 1985. Стр. 184.

7. Былины. Сост. Путилов Б.Н. СПб., 1998. Дюк Степанович. Стр.374.

8. Леви-Строс. К. Структурная антропология. М., 1985. Стр. 136.

Ссылка на страницу обязательна. Использование любых материалов только по согласованию с автором.