Второй путь пролегал вдоль Чёрного моря до современного Адлера, затем через плато Лаго-Наки, далее по хребту Азиштау к современной станице Даховская. Вдоль Чёрного моря по берегу путь был значительно опаснее из-за сложного горного рельефа и прибрежных болот в районе Сочи, которые осушили лишь во второй половине XIX<века. По свидетельству Страбона между древним городом Бата (Новороссийск) и Большим Питиунтом (совр. Пицунда) значимых поселений нет.

Кроме этих двух путей существовали горные тропы на территории современной Грузии по долинам рек Риони и Арагви. И, конечно, существовал морской путь, которым можно было добраться до Баты (совр. Новороссийск), Горгипии (совр. Анапа), Фанагории (совр. Тамань), Пантикапея (совр. Керчь) или до других портов Тавриды (совр. Крымского полуострова), а затем через перешеек в степную зону. Или, пройдя через Боспор Киммерийский (совр. Керченский пролив), дойти до северного побережья Меотийского озера (совр. Азовское море) в город Танаис, расположенный в устье реки Танаис (совр. Дон).

Информация о Меотиде (Азовское море) крайне противоречива в древних источниках. Иногда авторы говорят о большом водном пространстве, вполне соразмерном современной акватории, иногда же речь идёт лишь о разветвлённой дельте двух рек Танаис (Дон) и Гипанис (Антикита-Кубань), сливающихся в единый поток перед впадением в Чёрное море. Возможно, это стало следствием недостаточной информации об этой территории у античных авторов или же косвенным подтверждением теории так называемого Черноморского потопа, сформулированной в 1996 году, согласно которой предполагается, что затопление акватории Азовского моря произошло около 5,6 тысяч лет до новой эры в результате прорыва перемычки между Средиземным и Чёрным морями, после чего уровень воды в Чёрном море значительно поднялся. Конечно, античные источники, даже самые ранние, относятся к более позднему времени (например, творчество Гомера датируется восьмым веком до новой эры), однако эти источники зачастую используют информацию, полученную из пересказов и легенд, которые могли сохранить отголоски древней катастрофы. Возможно именно таким отголоском и явилась история об Атлантиде, рассказанная Платоном.

Крайне сложно соотнести рассказы о народах, населявших Северное Причерноморье, с географическими названиями, упоминаемыми античными авторами, поскольку указания на местоположение объектов весьма приблизительны. Даже знаменитый и часто упоминаемый Танаис (Дон) порой не сочетается с современным Доном, а описания его местоположения вызывают многочисленные споры учёных. Карта Птолемея, созданная во II веке новой эры также далека от реальной картины, а за несколько веков до него эти земли представлялись и вовсе населёнными фантастическими народами.

 

Упоминания о землях Северного Причерноморья есть уже у Гомера, хотя, для него этот регион был краем Ойкумены, загадочным и опасным. Здесь, согласно «Одиссее», расположен вход в подземное царство Аида, куда прибыл Одиссей по совету Цирцеи для встречи с душой Тиресия.

...Путь нам иной указала Цирцея:

В царстве Аида, где властвует страшная с ним Персефона,

Душу Тиресия фивского должен сперва вопросить я".

[7]

Гомер описывает место, куда прибыла команда Одиссея в поисках входа в Аид.

Там киммериян печальная область, покрытая вечно

Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет

Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль

Он покидает, всходя на звездами обильное небо,

С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь;

Ночь безотрадная там искони окружает живущих.

[7]

Столь безрадостная картина встречается и у других античных авторов:

Ну, вот мы и на месте, у конца земли,
В безлюдном скифском, дальнем и глухом краю.

(Эсхил)[15]

Вергилий в «Энеиде» называет эту землю «Край Меотских болот» [3]. Возможно, именно здесь находилось русло реки мёртвых — Стикс, вокруг которой раскинулись мрачные Стигийские болота, где бродит со сворой стигийских собак жестокая Геката.

В «Георгиках» Вергилий пишет:

Крепкий так Аквилон налетает от Гиперборейских
Стран и скифские к нам непогоды несет и сухие

Тучи... [3]

Однако всех превзошёл по мрачности описания этих мест Овидий. Безусловно, на подобное видение скифских реалий во многом повлияло положение Овидия, отбывавшего ссылку на берегах Северного Причерноморья (Томис-Констанца), но эти описания вполне соотносятся и с другими текстами древних греков и римлян.

Эти простертые под эриманфской Медведицей земли
Не отпускают меня, выжженный стужею край.
Дальше — Босфор, Танаис, Киммерийской Скифии топи,

Еле знакомые нам хоть по названью места;
А уж за ними — ничто: только холод, мрак и безлюдье.
Горе! Как близко пролег круга земного предел!

…

Пусть он знает: живу под созвездьями, что не касались
Глади морей никогда, в варварской дальней земле.

Вкруг — сарматы, народ дикарей, и бессы, и геты —
Как унижают мой дар этих племен имена!

…

Уж холода умеряет Зефир — значит, год завершился,
Но меотийской зимы длительней зим я не знал.

[9]

Скифия мне никогда не казалась отрадной землею

[9]

Хватит того, что я между льдами и стрелами скифов

Жить обречен (коли жизнь есть умирания род),
Что и войною грозит мне земля и стужею — небо,
Гетская ярость — копьем, градом — ненастье зимы,
Что прозябать мне в стране, и плодов и гроздей лишенной,
Где не найти уголка, чтобы спастись от врага.

[9]

На Кавказе Овидий располагает место обитание богини голода. Когда Церера решила морить голодом мужа, то отправила  одну из нагорных богинь к Гладной богине:

Некое место лежит на окраине Скифии льдистой,
Край безотрадный, земля, где нет ни плодов, ни деревьев;

Холод коснеющий там обитает и Немочь и Ужас,
Тощий там Голод живет. Войдет пусть Глада богиня
В гнусную грудь святотатца; и пусть никакое обилье
Не одолеет ее. Пусть даже меня превозможет.
А чтоб тебя не страшил путь дальний, вот колесница,

Вот и драконы тебе. Правь ими в высоком полете”.
Тотчас дала их. И вот, на Церериной мчась колеснице,
В Скифию та прибыла. На мерзлой горе, на Кавказе
Остановилась она и змей распрягла и сейчас же
Глада богиню нашла на покрытом каменьями поле, —

Ногтем и зубом трудясь, рвала она скудные травы.
Волос взъерошен, глаза провалились, лицо без кровинки,
Белы от жажды уста, изъедены порчею зубы,
Высохла кожа, под ней разглядеть всю внутренность мож­но.

[9]

Здесь же находится дом сна:

Близ Киммерийской земли, в отдаленье немалом, пещера
Есть, углубленье в горе, — неподвижного Сна там покои.
Не достигает туда, ни всходя, ни взойдя, ни спускаясь,

Солнце от века лучом: облака и туманы в смешенье
Там испаряет земля, там смутные сумерки вечно.
Песней своей никогда там птица дозорная с гребнем
Не вызывает Зарю; тишину голоса не смущают
Там ни собак, ни гусей, умом собак превзошедших.

[9]

Северным жителям холодной и безжизненной Гипербореи (территория современной России) сложно понять всю безысходность положения Овидия, ведь читая горестные стенания  о безрадостном прозябании на берегах Чёрного моря, вспоминаются слова генерала из сказки Леонида Филатова «Про Федота-стрельца...»:

Нет войны — я все приму -
Ссылку. Каторгу. Тюрьму.
Но желательно — в июле,
И желательно — в Крыму  [14].

Если территория между Понтом и Танаисом хоть и пугала людей античности своей загадочностью и неизведанностью, но была вполне доступна и понятна, то земли на северо-востоке от Танаиса виделись им и вовсе безжизненными, населёнными разрозненными дикими скифскими и сарматскими племенами. Что же касается северных земель, то суровая таинственная Гиперборея являлась традиционным местом обитания странных существ, обладающих крутым нравом и весьма зловредным характером.

Гиппократ, тексты которого датируются V-IV веками до новой эры, описывает страну скифов, расположенную под созвездиями Медведиц около Рипейских гор (Урал), откуда дует северный ветер: «...дующие от теплых мест ветры сюда не достигают, разве только редко и слабо, но беспрерывно дуют ветры холодные с севера от снега, льда и многих вод, которые никогда не оставляют гор, вследствие чего последние только с трудом могут быть обитаемы. Густой туман обнимает целый день поля, на которых живут скифы, так что у них почти непрерывная зима, а лето лишь в самые немногие дни и в те не очень жаркое, ибо равнина у них возвышенная, голая и не опоясана горами, но наклонна со стороны севера» [6].

Даже в первом веке новой эры информация об этом регионе крайне скудна. Плиний Старший пишет: «Начиная от устья Танаиса, даже у самых тщательных авторов не находим указаний. Артемидор полагал, что далее ничего не исследовано, хотя допускал, что за Танаисом к северу простираются поселения сарматов» [13].

Описанный античными авторами климат во многом противоречит современной картине природы Северного Причерноморья. Однако следует иметь ввиду, что климат в те времена был иным. Согласно геологическим данным условия двухтысячелетней давности в этой местности были значительно суровее. Но основное, о чём следует помнить, что неизведанные земли всегда представляются опасными и таинственными. Из чего становится понятно, почему характеристика региона древнегреческими авторами представлена редкими описаниями территории и ещё более нереальной и фантастической информацией о населявших эту землю народах.

Киммерийские племена, упомянутые в «Одиссее», — это общее название племён Северного Причерноморья, населявшие территорию степей и предгорий Кавказа до скифского завоевания. По последним археологическим данным исторические племена киммерийцев не проникали в Закавказье через Главный Кавказский хребет. Одно можно сказать с достаточной уверенностью: степи Кубани и предгорья Северного Кавказа были населены кочевыми доскифскими (предположительно, киммерийскими) племенами, вероятно, ираноязычными по своей лингвистической принадлежности.

Кроме киммерийцев, регион (в основном прибрежную зону) населяли племена меотов: синды, досхи, тореты и многие другие. Лингвистическая принадлежность меотов по сей день вызывает споры. Известно, что некоторые меотские племена относились к ираноязычной группе.

Меоты представляют собой относительно оседлые племена, восходящие к древней Ямской культуре. Считается, что меоты являются автохтонным народом и предками современных черкессов (адыгов).

Племена Северного Причерноморья у древнегреческих авторов столь же таинственны, загадочны и фантастичны, как и описываемые пейзажи.

Ибо морских кораблей до тех пор и в глаза не видали
Ни сигинов народ, ни с фракийцами смесь, полускифы,
Ни гравкенийцы, ни синды, что дальше них обитают
И населяют поля пустынной равнины Лаврийской.

 (Аполлоний Родосский)[1]

Но поэтическое описание не всегда главенствует у древних греков. К примеру Псевдо-Скилак Кариандский, деятельность которого относится к IV веку до новой эры, информирует об этих землях, относя их к Азии.

70. Савроматы. От реки Танаиса начинается Азия, и первый народ ее на Понте — савроматы. Народ савроматов управляется женщинами.
71. Меоты. За женоуправляемыми живут меоты.
72. Синды. За меотами — народ синды; их область простирается и за пределы озера, и города в ней эллинские следующие: город Фанагора, Кепы, Синдская гавань, Патус.
73. Керкеты. За Синдской гаванью народ керкеты.
74. Тореты. За керкетами народ тореты и эллинский город Торик с гаванью

[10].

Из текста следует, что Псевдо-Скилак соотносит племена савроматов (сарматов) преимущественно со степями и предгорьем. Меотские же племена  рассредоточенны вдоль побережья Азовского и Чёрного морей. Здесь же Упоминается Синдская крепость (Синдика-Горгипия-Анапа), Фанагора (Фанагория) и Патус (Бата-Новороссийск).

Информация Псевдо-Скилака повторяет данные жившего веком раньше Геродота, «История» которого является наиболее полным описанием представлений древних греков о географии и населении этих мест.

В рассказе о битве с войском персидского царя Дария, Геродот перечисляет ряд племён, соседствующих со скифами:  тавры, агафирсы, невры, андрофаги, меланхлены, гелоны, будины и савроматы.

Каждому племени Геродот даёт краткую характеристику и наделяет его какой-либо особенностью. Тавры живут разбоем и войной, и «приносят в жертву Деве потерпевших крушение мореходов и всех эллинов, кого захватят меланхлецы носят чёрную одежду.в открытом море». Невры — колдуны,  «каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик». Андрофаги являются людоедами, а меланхлецы носят чёрную одежду. Кочевники будины — «большое и многочисленное племя; у всех их светло-голубые глаза и рыжие волосы», на их земле расположен эллинский город Гелон. Скифские же обычаи хотя бы частично присутствуют у всех племён. Что касается верований скифов, то, скифский царь в тексте Геродота так отвечает Дарию: «Владыками же моими я признаю только Зевса и Гестию, царицу скифов» [5].

На совещании глав племён, описанном Геродотом, мнения разделились. Часть племён отказалась присоединиться к войне против персов. При этом любопытно поведение скифов после совещания.

Решив не вступать в открытую битву, они отправили женщин и животных на север, а сами применили тактику затягивания вражеских войск на свою территорию. «Получив такой ответ, скифы решили не вступать в открытое сражение с персами (так как эти соседи не пожелали им помочь). Скифы стали медленно отступать, угоняя скот, засыпая колодцы и источники и уничтожая траву на земле» [5]. Заманивали персов не только на свою землю, но прежде всего на земли тех племён, которые отказались поддержать скифское войско. Таким образом эти племена против собственной воли оказывались втянуты в военные действия.

В рассказе о савроматах (сарматах) упоминается миф об амазонках, переселившихся в эти места из Малой Азии и ставших жёнами скифских мужчин. Впоследствии они сформировали новое племя, уйдя на северо-восток от Танаиса. «Савроматы говорят по-скифски, но исстари неправильно, так как амазонки плохо усвоили этот язык. Что касается брачных обычаев, то они вот какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага. Некоторые умирают старухами, так и не выйдя замуж, потому что не в состоянии выполнить обычай» [5].

О савроматах и амазонках также упоминает Гиппократ в своём трактате «О воздухах, водах и местностях»: «В Европе есть народ скифский, который населяет страну возле озера Меотийского и весьма много разнится от прочих народов: они называются савроматами. Их женщины ездят на конях, стреляют из лука и бросают копья с коня, и ведут войну с врагами, и это до тех пор, пока остаются девицами, и не прежде слагают девство, как не убьют трех врагов, и не прежде сходятся с мужчинами, пока не исполнят священных обрядов в честь отечественного бога. Избравшая себе мужа перестает ездить на коне, пока не настанет необходимость в общем походе на войну. Правой груди они не имеют, ибо еще во время младенчества матери накладывают на правую грудь накаленный медный инструмент, для этого сделанный, и прижигают ее, чтобы уничтожить ее рост и чтобы вся сила и полнота перешли к правому плечу и руке» [6]. О связи скифских племён и амазонок также упоминает Диодор Сицилийский.

Гиппократ называет савроматов скифским народом, при этом об обычаях самих скифов он рассказывает несколько иначе: «Пустыня, названная скифской, расположена на равнине и изобилует лугами, безлесна, в меру снабжена водой, ибо великие реки выносят воду из равнины. Там живут скифы, называют же их номадами, потому что они не имеют никаких домов, а живут в повозках. Самые малые повозки на 4 колесах, а остальные-на 6; сверху они обтянуты войлоком, но есть и сделанные наподобие домов, одни двойные, а другие тройные; они же служат защитой от дождя, снега и ветров. Повозки эти тянут две пары, а иные три пары безрогих быков (рогов они не имеют вследствие холода). В этих повозках проводят жизнь женщины с детьми, а сами мужчины едут на лошадях. За ними следуют стада овец, коровы и лошади. На одном месте останавливаются столько времени, пока для их скота достаточно будет корма, а когда последнего недостает, тогда переселяются в другую страну. Сами они питаются вареным мясом, пьют кобылье молоко и едят гиппаку (это есть конский сыр). Таков образ их жизни и обычаи» [6].

Описывая историю возникновения скифского племени, Геродот предлагает три версии. Одна версия ведёт историю скифов от рождения у Зевса и дочери реки Борисфен сына Таргитая, который прославился своими завоеваниями и мудрым правлением. Вторая версия передаёт иную историю происхождения скифов и этнонима, согласно которой Скиф был одним из трёх сыновей Геракла и полудевы-полузмеи. Скиф смог натянуть лук отца и таким образом стал царём, победив своих братьем. Третью же версию Геродот называет самой правдоподобной и утверждает, что кочевые племена скифов проникли из Азии, вытеснив киммерийцев с причерноморских степей  [5].

Согласно Диодору Сицилийскому, этноним скифов связан с древнегреческим мифом о рождении у Зевса и дочери земли, полудевы-полузмеи, сына Скифа, который стал царём племени, проживающем в долине реки Аракс. Славные подвиги Скифа и его потомков позволили захватить значительную территорию: «Спустя несколько времени потомки этих царей, отличавшиеся мужеством и стратегическими талантами, подчинили себе обширную страну за рекой Танаисом до Фракии и, направив военные действия в другую сторону, распространили свое владычество до египетской реки Нила» [8].

Диодор Сицилийский также упоминает о племени фатеев, вероятно, меотским, проживавшем предположительно на одном из притоков нижнего течения реки Кубань. Если исходить из численности войска царя фатеев Арифарна, упоминаемого в «Исторической библиотеке», то племя была весьма многочисленным. Согласно Диодору, войско насчитывало двадцать тысяч конницы и двадцать тысяч пехоты.

Николай Дамасский в своём этнографическом труде «Собрание занимательных обычаев (из сборника Стобея)» упоминает о  скифских (савроматы, галактофаги и тавры) и меотских (синды) племенах и даёт о них краткую информацию:

Савроматы едят до насыщения в течение трех дней. Женщинам повинуются во всем, словно госпожам. Девушку сочетают браком не раньше, чем она убьет мужчину из числа врагов.

Галактофаги, скифское племя, не имеют жилищ, как и большинство скифов; пища у них состоит из одного кобыльего молока, и, поскольку из него делают сыр, оно служит едой и питьем. И с ними чрезвычайно трудно сражаться, потому что они всегда имеют с собой пищу. Они обратили в бегство даже Дария. В высшей степени справедливые, они имеют общее имущество и общих жён, так что старших они называют отцами, младших — детьми, ровесников — братьями. Из них происходил и упоминаемый в числе семи мудрецов Анахарсис, который прибыл в Элладу, чтобы узнать обычаи эллинов. О них вспоминает и Гомер, говоря:

Мизян, бойцов рукопашных, и славный народ гиппомолгов
Молокоядных и абиян, справедливейших смертных

Абиянами же он называет их за то, что они не обрабатывают землю, или за то, что у них отсутствуют жилища или за то, что только они пользуются луком; в самом деле лук они называют biovs. У них, как говорят, из-за совместного и справедливого образа жизни не знают никого, кто бы испытывал зависть, ненависть и страх. Их женщины не менее воинственны, чем мужчины; когда нужно, воюют вместе с последними. И потому чрезвычайно храбры и амазонки (они некогда доходили даже до Афин и Киликии), что жили рядом вблизи Meoтийского болота.

Тавры, скифское племя, вместе с царями погребают самых преданных из их друзей. А царь в случае смерти друга отрезает или часть, или все ухо, в зависимости от заслуг умершего.

Синды бросают на могилу столько рыб, сколько врагов убил погребаемый. [4]

Плиний старший, описывая нравы скифов, говорит так: «Мы обнаружили, что существуют племена скифов, и притом многочисленные, которые якобы питаются человеческой плотью. Само по себе это может быть невероятным, если бы мы не знали, что в центре мира, на Сицилии и в Италии были такие чудовищные племена, как циклопы и лестригоны, и что еще не так давно по ту сторону Альп у них в обычае было приносить в жертву человека, что граничит с поеданием» [13].

Что касается сарматов (в дневнегреческих источниках — савроматы), то отмечается кочевой характер племён: «Сарматы подготавливают своих лошадей к долгому пути, не давая им пищи за день до выступления и позволяя лишь немного напиться: благодаря этим мерам они безостановочно проезжают верхом путь в сто пятьдесят миль» [13]. Плотное взаимодействие с лошадьми отмечено также Тацитом в «Истории»: «Как это ни странно, сила и доблесть сарматов заключены не в них самих: нет никого хуже и слабее их в пешем бою, но вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд» [12]. Эти слова относятся к сарматскому племени роксоланов, воевавшему с римскими легионами. По словам Тацита их конница составляла девять тысяч человек. Вооружены роксоланы пиками и мечами, которые надо было держать обеими руками. Защищены же они тяжёлыми панцирями, которые прекрасно защищали всадника, но проигрывали легким кожаным римским латам в пешем бою.

Если из древнегреческих авторов, упоминавших о землях Северо-Западного Кавказа и степей Северного Причерноморья, до нас наиболее полно дошли тексты Геродота, то среди римских источников следует особо выделить «Географию» Страбона.

Страбон достаточно четко фиксирует территорию, которую занимают скифы, сарматы и меоты. С запада он ограничивает её Танаисом и Меотидой до Киммерийского Боспора. На севере земля омывается водами океана, а на востоке водами Каспийского моря, вплоть до рек Кир (совр. Кура) и Аракс. Южная часть очерчена побережьем Понта, вплоть до Колхиды (совр. Абхазия), далее горными районами Иберии (совр. Грузия) и Албании (территория совр. Азербайджана). Страбон так говорит о Кавказе: «Эта гора возвышается над обоими морями — Понтийским и Каспийским, перегораживая как бы стеной разделяющий их перешеек. Гора отделяет с юга Албанию и Иберию, а с севера — сарматские равнины. Она покрыта лесами из всевозможных пород и в особенности корабельным лесом».

По руслу Танаиса проходит разделение Европы и Азии. «При таком географическом положении первую часть — от северных стран и океана — населяют некоторые скифы-кочевники, живущие в кибитках, а еще далее от них в глубь страны — сарматы (также скифы), аорсы и сираки, простирающиеся на юг до Кавказских гор; они частью кочевники, частью живут в шатрах и занимаются земледелием. Вокруг озера Меотиды живут меоты. У моря расположены азиатская часть Боспора и Синдская область. За ней обитают ахейцы, зиги, гениохи, керкеты и макропогоны. Над этими областями лежит ущелье фтирофагов. За гениохами находится Колхида, лежащая у подошвы Кавказских и Мосхийских гор» [11].

Страбон называет киммерийцев «кимврами» и характеризует их как кочевое разбойничье племя, которое было вытеснено сначала скифами и сарматами, а затем греками. Ссылаясь на более ранние свидетельства, он говорит: «в те времена это море было недоступно для плавания и называлось «Аксинским» {Негостеприимное} из-за зимних бурь и дикости окрестных племен, особенно скифов, так как последние приносили в жертву чужестранцев, поедали их мясо, а черепа употребляли вместо кубков. Впоследствии, после основания ионянами городов на побережье, это море было названо «Евксинским» {Гостеприимное}. Ведь мы считаем скифов самыми прямодушными, меньше всего способными на коварство, а также гораздо более бережливыми и более независимыми, чем мы» [11].

Текст Страбона упоминает много дошедших до него, но не сохранившихся до нашего времени тестов. Так он пишет:

«Эфор, в IV книге своей «Истории» под заглавием «Европа» - описав Европу вплоть до Скифии, говорит под конец, что образ жизни савроматов и прочих скифов не одинаков, потому что одни настолько жестоки, что пожирают людей, другие же, напротив, воздерживаются даже от употребления в пищу всех прочих животных. По словам Эфора, другие писатели рассказывают только об их дикости, так как знают, что страшное и удивительное внушает страх; однако, говорит он, следовало бы также передавать и противоположные факты и брать их за образец для подражания; и сам он поэтому будет говорить только о тех, которые следуют справедливейшим обычаям; ведь среди скифов-кочевников есть какие-то племена, которые питаются кумысом и превосходят всех справедливостью» [11]. Эфор перечисляет достоинства савроматов и объясняет их хорошие обычаи тем, что у них нет имущества, женщины общие, а значит и делить нечего.

Рассказывая о скифах и сарматах, Страбон отмечает их некоторое сходство в обычаях: «Особенностью всего скифского и сарматского племени является обычай выхолащивать своих лошадей, чтобы делать их более смирными. Действительно, хотя их лошади малорослы, но весьма ретивы и непослушны. На болотах охотятся на оленей и диких кабанов, а на равнинах — на диких ослов и серн» [11]. Кроме скифов и сарматов, в «Географии» упоминаются населявшие прибрежную зону и Таманский полуостров многочисленные меотские племена, которые входили в Боспорское царство. «К числу меотов принадлежат сами синды и дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, доски и некоторые другие. К ним относятся аспургианы, живущие на пространстве в 500 стадий между Фанагорией и Горгипией... После Синдской области и Горгипии, что на море, следует побережье ахейцев, зигов и гениохов, лишенное большей частью гаваней и гористое, так как оно является частью Кавказа. Эти народности живут морским разбоем, для чего у них есть небольшие, узкие и легкие лодки» [11].

Античные письменные источники достаточно точно детерминируют территорию Северного Причерноморья. Однако локализация народов региона весьма условна. Если говорить о бассейне реки Кубань (степная зона, предгорья), горных районах Северо-Западного Кавказа и прибрежных землях Чёрного и Азовского морей, то необходимо отметить, что уже в древности эти земли стали местом взаимодействия локальных культур. Естественная миграция и войны приводили к смене этнического состава с частичной или полной ассимиляцией.

Опираясь на анализ античных текстов, можно достаточно уверено сказать, что самыми древними племенами в этом регионе были киммерийцы (предположительно, пришлые) и меоты (предположительно, автохтонные). И те, и другие фактически являются общим названием небольших племён, объединённых сходными традициями и укладом. При этом различия между племенами вполне могли быть значимыми: например лингвистическое разнообразие меотов.

Позднее киммерийцев вытеснили многочисленные кочевые скифо-сарматские племена, оставившие после себя огромное количество курганов и городищ, которые всё ещё ждут своих исследователей. В то же самое время оседлые меоты сохранили свои поселения и теперь уже соседствовали со скифами.

Подобные выводы относительно народов, населяющих регион, частично или полностью подтверждены археологами, хотя новые методы исследований, возникающие благодаря развитию науки, возможно позволят разгадать многие загадки древних племён, или, напротив, откроют новые тайны.

Представленный в статье культурный хронотоп связан с описанием и оценкой территории античными авторами. Нельзя забывать, что до этого времени здесь оставила свои следы загадочная дольменная культура, а после скифов и меотов эти земли видели ещё много различных племён и связанных с ними событий. Но это уже совсем другая история.